Тот же банкир Магнус при рассуждениях с графом Канкриным доказывал чрезвычайный вред запретительной системы. По мнению этого банкира: «Державы, даже враждебные, всегда имеют между собою торговые сношения, тогда как Россия и Пруссия, быв соединены узами родства, ведут на границе беспрерывную контрабандную войну, уничтожающую обоюдные выгоды, которые были бы велики, если бы торговля между сими двумя государствами была менее затруднительна.»
В Пруссии и Силезии ненависть к России возрастает с каждым днем. Наша запретительная таможенная система может почесться одною из главных причин раздражения умов, которое весьма часто проявляется самыми неумеренными выражениями в газетах Кинисбергских, Данцигских и Бреславльских.»
(Да, незашоренные люди тогда в спецслужбах работали, хорошо понимали связь вещей. В этом пункте граф Бенкендорф с фон Мизесом вполне столковались бы…)
И еще – из отчета за следующий, 1841 год: «Казенные фабрики и заводы следовало бы подвергнуть строгому пересмотру. Вообще правительство должно учреждать их или для образца, или для предметов роскоши, необходимых для поддержания государственного блеска. Но весьма вредно, когда казенные заведения входят в конкуренцию с народом и отбивают у него работу, причем можно сказать, что вещи правительству всегда достаются, если не хуже, то, конечно, дороже, нежели от частных производителей.
Последний тариф производит всеобщий ропот, который все более и более распространится по всей России. Правительство полагает, что возвышение пошлины на предметы роскоши увеличит государственный доход, но предположение сие подвергнуто чрезвычайному сомнению - оно прибавит только контрабанду, ибо, давая средство к умножению барышей, даст еще большее желание контрабандистам обманывать правительство. Поощрения же нашим фабрикам не будет - и в доказательство справедливости этого мнения приводят то, что для этого, при дешевизне нашего работника, и прежний тариф был достаточен и что ежели и тот не мог возвысить наших фабрик, то видно мы для этой части просвещения еще не созрели. Сверх того, последний тариф будет иметь последствием то, что менее будет открытого привоза товаров, а между тем большая часть предметов роскоши по нынешнему воспитанию и привычкам соделались как бы необходимостью, то всякое возвышение пошлины, сверх вышеупомянутых неудобств, делается и налогом самым чувствительным.»
Мысль о необходимости шоссейных дорог и о позиции Канкрина как препятствии для этого получает развитие в отчете за 1842 год: «Публика порицает в графе Канкрине два главные недостатка: упрямство и односторонность. Предначертав за 20 лет пред сим план своего управления, он следует ему неуклонно и противится всякому нововведению, если оно не им предложено. Это пристрастие к началам, которые он однажды навсегда принял за основание своих действий, препятствует ему идти наравне с веком. Россия имела бы уже теперь в готовности 3 тысячи верст шоссейных путей, если бы граф Канкрин в 1839 году не отвергнул предложение варшавских и берлинских капиталистов, желавших принять на себя эту операцию. Нет сомнения, что он помешал бы и железной дороге между столицами, если бы Государь не произнес: «да будет!».
(Тут уместно будет вспомнить, что главной причиной проигрыша Крымской войны считается именно неразвитость в Российской империи дорожной сети).