Позабавила статья о подвиге Гаврилы Сидорова - образчик современных размышлизмов на моральные и политические темы. Автор ломится в отрытую дверь: это все равно что развенчивать рассказы античных писателей – о Муции Сцеволе каком-нибудь – на основании того, что так не могло быть в силу известных физических и физиологических причин. Вообще-то у каждого народа есть отменный набор подобных баек, и художники писали о них картины, в том числе шедевральные, а богатые и знатные их покупали, вовсе не считая, что все в точности так и было (если вообще) и что своей покупкой они подписываются под чем-то большим, нежели художественные достоинства данного полотна.

Забавно и то, что автор, развенчивая неправдоподобность этой истории, тут же сочиняет столь же неправдоподобную (про поезд), для того чтобы проиллюстрировать моральную дилемму: можно ли убить человека ради жизни большего числа людей. Но, во-первых, она не имеет отношения к делу, поскольку в случае Сидорова речь шла о самопожертвовании (его, согласно фабуле легенды, никто в жертву не приносил), а во-вторых, эта дилемма, если уж на то пошло, давно проиллюстрирована реальным кейсом Regina v Dudley and Stephens (1884), так что сочинять историю с поездом и толстяком не было нужды. Да она и надуманная: понятно, что нормальный человек в такой ситуации (если даже сообразит, что поезд не управляется) не станет взвешивать, чья жизнь ценнее, а просто заорет во всю мочь: «Эй, вы там! Прочь с дороги!» - чем и спасет всех.

Наконец, наш сочинитель не удержался, чтобы не лягнуть банальнейшим образом последнего государя, а с ним и российскую государственность, якобы маниакально империалистическую во все времена. Это у известного рода публики просто рефлекс. Между тем, Николай был еще большим пацифистом, чем его отец (достаточно почитать его дневники или переписку с дядей, Эдуардом Английским, по поводу англо-бурской войны), почему и является инициатором великой конференции 1899 г. по разоружению и отцом Гаагского арбитража (в связи с чем ему даже нобелевскую премию мира подумывали вручить). Так что войну с Японией начинать он не собирался и ее не начинал (чем во многом и объясняются неудачи: когда твердо собираются воевать, то готовятся гораздо лучше). Выросла она целиком из китайско-японской войны, в которой Россия поддержала слабый Китай против агрессивной Японии, получив за это комиссию в виде незамерзающего порта, что крайне разозлило японцев, имевших на него свои виды. Известно, что Николая, в отличие от кузена Вилли, человеческие жертвы очень расстраивали – как, между прочим, и его жену, которой, как говорится, тоже «не повезло в историографии». Я уже как-то цитировал характерные отрывки из ее писем Николаю 1916 года: «Во избежание больших потерь не следует так упорно наступать, – надо быть терпеливым, не форсируя событий, так как в конечном счете победа будет на нашей стороне, – можно бешено наступать и в 2 месяца закончить войну, но тогда придется пожертвовать тысячами жизней, – а при большей терпеливости будет та же победа, зато прольется значительно меньше крови»; «Зачем упорно лезть на стену, разбивать себе голову, зря жертвовать жизнью людей, словно это мухи?» и т.п. Все это формально известно (в том смысле, что опубликовано), но напрочь игнорируется – потому что 99,9% людей всегда игнорируют то, что не укладывается в привычную схему, - схему, которую они наивно считают «своей собственной», в то время как она попросту вложена им в голову окружавшей их с рождения культурной средой, от чьего воздействия они не способны абстрагироваться.