Это отождествление конституции лишь с парламентаризмом прослеживается у весьма знаменитых, если не сказать классических авторов. Из книги о политико-правовых идеях евразийцев: «Исходя из критерия отбора правящего слоя, Трубецкой не видел сущностных различий между конституционной монархией и парламентской республикой, поскольку отбор в правящий слой, исключая главу государства, проходил посредством конкуренции и избрания. Однако суждение о том, что конституционная монархия не является подлинной монархией, все же неоригинально: к таким же выводам пришли в XVII в. Т. Гоббс, в XVIII в. — И. Кант, в первой трети XX в. — К. Шмитт» (см. Б.Назмутдинов, «Закон из-за границы»).
Поэтому когда говорят, что Николай II был-де против конституции (и подкрепляют это какими-то цитатами), то надо понимать, что был он против конституции исключительно в этом ее понимании – то есть хотел остаться «подлинным монархом», пусть и ограниченным, а не просто куклой на троне или монархом всего лишь по имени. Стремление, надо сказать, вполне нормальное для человека с его происхождением и воспитанием, и было бы странным ожидать от него чего-то иного. Но желания во что бы то ни стало оставаться абсолютным монархом он не имел.
То, что подобное понимание «конституции» (конституционализм = парламентаризм) было в то время весьма распространено, хорошо показал на бесчисленных цитатах С.В.Куликов (в работе «Государственно-правовой дискурс, императорское правительство и думская оппозиция в начале ХХ в.»). Правды ради надо заметить, что имелась и альтернативная интерпретация термина: например, у такого маститого автора, как В.И.Герье, монархия конституционная, наоборот, противопоставляется монархии парламентарной, а не отождествляется с ней: «парламентарные монархии ведут свое начало от революций; в конституционных монархиях конституция исходит от законной традиционной власти». Но общественность под словом «конституция» разумела именно парламентаризм, и по этой причине Николай II избегал этим словом пользоваться. В этом пункте он следовал Гоббсу и Канту.
Это уже потом советские и (псевдо)либеральные полуобразованцы начали вменять ему желание непременно остаться абсолютным монархом. Хотя, если взглянуть на дело совсем трезво, он не являлся таковым уже в первые дни своего царствования. Ведь ограничение верховной власти происходит тогда, когда в государственную систему допускается принцип разделения властей. В Российской империи он был введен (хотя и без широковещательных деклараций) не в 1905 г., когда император поделился законодательной властью с народным представительством, а уже в 1864-м, когда Александр II согласился на несменяемость судей и категорически запретил подачу на высочайшее имя каких бы то ни было просьб о пересмотре решений судов. Этот принцип отдельности и самостоятельности судебной власти был вскоре закреплен «прецедентом Любощинского» (1866), хорошо известным в свое время. Ограничение власти монарха в России происходило во многом по английскому образцу, то есть путем конституционных прецедентов. Сенатор С.В.Завадский в своих замечательных мемуарах (там показана реальная администрация Р.И., без всяких советско-либеральных о ней измышлений) утверждал, что «Александр II изданием судебных уставов 1864 г. ограничил себя и своих преемников в области суда, сохранив за верховною властью лишь право помилования». К этой теме ограничения верховной власти независимым судом Завадский возвращается не раз, из чего видно, насколько твердым было соответствующее убеждение у юристов, составлявших ядро имперской администрации.
Так что по сути ограниченная монархия существовала в России не с 1905, а уже с 1864 г., и с этого времени первая статья Основных законов была уже не более чем lip-service традиционному статусу носителя верховной власти; известно, что и термин «самодержец» означал не абсолютную власть, а только независимость от любого другого государя или государства, почему и остался в употреблении после 1905 г. Он подразумевал также верховную власть внутри государства (даже и не абсолютную). Соответственно, правильная классификация должна быть такова: ограниченная монархия делится на 1) представительную и 2) без народного представительства, но с независимым судом; причем первая бывает либо парламентарной, либо дуалистической. Термин же «конституция» можно применять весьма широко, в том числе и к ограниченной монархии второго типа, если судебная власть действительно независима, и в отсутствие писаной конституции верховную власть эффективно ограничивают конституционные прецеденты и конвенции.
Таким образом, надо ясно отдавать себе отчет в том, что власть Николая II по состоянию на, допустим, 14 февраля 1917 г. была гораздо более ограниченной, чем власть Путина по состоянию на 14 февраля 2017 г. А если учитывать и независимость суда (по мнению некоторых, даже чрезмерную), то Николай был более его ограничен в возможностях еще и ранее, то есть до появления Думы. В этом отношении приходится признать, что политико-правовой итог прошедшего столетия или даже полутора столетий – это чистый (нетто) регресс по сравнению с уже достигнутым к тому времени положением.
