Вообще, «беснование» по поводу второстепенных или даже просто пустых вопросов в самом деле не может не удивлять. В некоторых случаях оно длится десятилетиями, так что в конце концов все перестают уже понимать, о чем, собственно, этот спор и «в чем здесь фишка». Таков, скажем, поднятый Суворовым (Резуном) вопрос о подготовке Сталиным нападения на Рейх. Вот объяснил бы мне кто, отчего столь многие взбесились по этому поводу и до сих пор не могут успокоиться... Из совокупности всего, что мы знаем о Сталине (а знаем мы предостаточно), не может быть никаких сомнений в том, что Сталин был готов при всяком удобном случае напасть. В самом деле, если он спокойно напал на маленькую Финляндию, то отчего бы ему не напасть и на Гитлера? Неужто ему совесть бы не позволила так обойтись с «уважаемым человеком»? Хищник ведь остается самим собой и в отношениях с другим хищником, а не только с теми, кто заведомо слабее его. Поэтому имеет смысл спорить лишь о том, при каких именно условиях он планировал это сделать и насколько был подготовлен «физически». Но это уже совершенно конкретный, частный историографический сюжет, который вовсе не должен возбуждать немыслимые страсти.
Да и то сказать: почему Сталина следует осуждать за это и так старательно от этих подозрений «отмазывать»? Советская идеология в данном пункте довольно шизофренична: полагая нацизм абсолютным мировым злом, она зачем-то тщится доказать, что по отношению к этому злу СССР имел изначально одни лишь миролюбивые намерения. Хотя, если подумать, что предосудительного может быть в том, чтобы нанести мировому злу превентивный удар? Какой такой священный принцип этим нарушался бы? На мой взгляд, в этом не могло быть ничего плохого, и последовательный советофил, сторонник советской доктрины должен лишь сожалеть о том, что у Сталина не вышло, а не отрицать само намерение нанести удар, как если бы в этом было нечто нехорошее.
Но и находясь вне рамок советской доктрины, следует согласиться, что это только в формальном суде имеет значение, кто из двух конкурирующих гангстеров выстрелил первым и был затем убит ответным огнем «в порядке самообороны»; но говоря по совести – а суд истории есть всегда суд совести, моральный суд, а не суд юристов – большой важности это не имеет, коль скоро мы уверены, что любой из них был готов первым открыть огонь и на другого напасть. Наше понимание сущности обоих режимов и наше отношение к ним в любом случае ничуть не изменится. Поэтому спокойно разбираться здесь можно и нужно, а вот повода для беснований никакого нет.