Много спорят о том, в чем первопричина кемеровской беды. Зафиксирую и я свою точку зрения как она есть.
Преобладающий тип современного жителя РФ сформировался в брежневскую эпоху, когда с внешней стороны были тишь, гладь и божья благодать. Все неприятности замалчивались, ничего не происходило, сплошная борьба за урожай. В самом худшем случае –«кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет». Не было даже «врагов» с их происками, как при Сталине. Не признавалось и существование оргпреступности: с ней тоже якобы давно покончили доблестные чекисты, она рассматривалась как перевернутая страница прошлого («Место встречи изменить нельзя»). Помню, когда в ноябре
Отсюда неудивительно, что последующая эпоха, позднегорбачевская и ельцинская, когда поток всяческих неприятностей и «происшествий» вдруг лавиной обрушился на голову советского обывателя – сильно его травмировала. Именно тогда все дружно обзавелись железными дверьми, которые до конца 80-х были большой редкостью (а про домофоны и не слыхивали). Те, кто не мог позволить себе железную дверь, хотя бы просверлили глазок в деревянной. Словом, возник огромный, болезненный и травматический спрос на безопасность. Этот спрос был сверхвысок именно потому, что общество привыкло к совершенно другой картине мира. Вот в США, скажем, инциденты с применением стрелкового оружия всегда были частными, но до сих пор не привели к разоружению народа, поскольку общество не ставит безопасность (в советском понимании этого слова) превыше всего и готово платить цену за право иметь оружие, даже цену кровью. Но это другой социум. Здесь же было не так. Все тогда происходившее воспринималось как ненормальное и временное: ожидалось, что рано или поздно придет Хозяин и наведет порядок железной рукой.
Спецлужбисты, придя к власти на волне желания «стабильности» (которое подразумевало в первую очередь безопасность, ограждение обывателя от всяческих «злодеев»), этим спросом хорошо воспользовались. Их профессиональная паранойя вошла в резонанс с паранойей населения, которому всюду чудились террористы и маньяки. Прежде всего, это господствующее настроение позволяло закручивать гайки и оправдывать свое бесконечное пребывание у власти (ведь известно, что угрозы никогда не кончаются); оно же позволяло раздувать штаты и хорошо пристраивать своих сослуживцев (высокий спрос на спецов по безопасности); наконец, оно давало отличную возможность неустанно «дисциплинировать» население, подвергая его своего рода муштре - многочисленным проверкам под предлогом борьбы с терроризмом, и тем самым отучая от привычки роптать, качать права и т.д. – но зато приучая покорно выполнять любые самые бессмысленные предписания.
Всё бы ничего – ну, хочет общество дорого платить за безопасность, так пусть платит, - да только тотальная коррупция ельцинского времени никуда не делась, а напротив, в условиях путинского нефтегазового просперити только возросла. Представлений о добропорядочности не сложилось: советское общество вообще было аморальным (фильм «Гараж» изображает его нравы еще очень мягко), а «большой хапок» девяностых, когда сказочно богатыми сделались самые наглые и бесцеремонные персонажи, и на фоне обнищания составились вдруг колоссальные состояния, мог только усилить всеобщее ощущение, что все продается и покупается, и что это является вечной нормой жизни. «Бабло побеждает зло», гласит ироническая фраза, рожденная в эти годы.
В последней передаче Шульман неплохо разобрала связь нашей псевдобезопасности с коррупцией, так что обойдусь просто цитатой:
«Раскопали объявления о приеме на работу в этом самом торговом центре: 6-8 тысяч зарплата этого самого охранника. Кемерово, конечно, не Москва, но и для Кемерово это чрезвычайно низкая зарплата. Что он будет делать за 6 тысяч? Он будет … чай пить, и как только что-то начнет происходить, он немедленно убежит, потому что за такие деньги жертвовать собой желающих нет. Либо нужно иметь для этого совершенно другую структуру личности, а на это нельзя рассчитывать, что человек будет героем: это либо есть, либо этого нет, либо он должен быть обучен, хорошо оплачен и бояться потерять эту работу в случае, если он проявит себя как-то неправильно.
Безопасность стоит денег. Мы знаем это, и мы платим безумные совершенно деньги. Наши с вами расходы на национальную безопасность, они очень высокие. Это, в общем, то, из чего наш бюджет состоит: оборона, безопасность и социальные расходы – вот весь наш с вами бюджет: ОМОН, пенсии и армия с ВПК – вот на что мы тратим деньги. Мы их не тратим на развитие, инвестиции, образование, здравоохранение – у нас этого нету.
Вот на эти вещи мы тратим. То есть тратим-то мы много, но при этом в конце этой цепочки безумных трат оказывается страшно высокооплачиваемый генерал наверху – и 6-8 тысяч – это еще белыми, а сколько там НРЗБ получают, неизвестно. Там тоже есть какой-нибудь бригадир, который забирает себе, а этим выдают поменьше. И внизу — этот самый быстро убегающих охранник. Вот он-то и отвечает за эту самую финальную безопасность. И в его положении довольно естественно открутить эту сигнализацию, потому что она неизвестно, от чего пищит, каждый раз ходи ее проверят – слушком беспокойно, поэтому давайте-ка мы ее отключим».
Мне нечего к этому добавить, только подчеркнуть: коррупция – главная причина, все остальное – фоновое. Не будь системной коррупции, мы – даже не смотря на обременительность и избыточность процедур - имели бы за ту же цену реальную безопасность, а не кажимость ее.