Апология Екатерины Великой устами Каткова. Вообще, русским в 18 веке удивительно повезло, даже не совсем ясно почему и за что, чем именно заслужили. Чтобы за один век иметь двух правителей, получивших в общем признании титул The Great и правивших в совокупности более половины века - такое, кажется, только в России случилось. Впрочем, везенье и не бывает заслуженным - иначе какое же это везенье?
Искусство править было у нее изумительное, неподражаемое. С одной стороны, мягкость, обходительность - а с другой, успешность почти во всем. Не внушала трепета - и при этом всё-то у нее получалось, все ее слушались и старались! И это в России - стране довольно грубой и авторитарной, среди людей сильных страстей и притом неотесанных, где без страха, палки и окрика, как считается, ничего добиться нельзя.
Однажды один из таковых, Гаврила Державин, поэт и статс-секретарь, поспорил с императрицей при докладе и до того забылся, что схватил ее за мантилью; как же она на столь неслыханную дерзость реагировала? А просто вызвала одного из придворных из смежной комнаты и сказала ему: "Посиди тут со мной, а то этот господин, кажется, прибить меня хочет". И все, никаких больше последствий! Только заметила Державину на следующий день: "Уж больно ты горяч, всё споришь со мною!" Подобная снисходительность была возможна только при ней.
Всё у нее выходило как бы само собой, без надрыва и напряжения. Из правителей современной эпохи лишь один человек напоминал ее манерой руководства и ведения дел - Рональд Рейган, у которого тоже всё получалось и тоже как будто бы само собой. И это пока единственный великий политик, при котором мне довелось жить.
Нет, в самом деле очень верно у Каткова писано: "Неужели Европеец, безопасно плывущий по Черному морю, станет отрицать, что оно открыто для цивилизованного мира лишь со времени Екатерины? Неужели он не поймёт, что этих флотов, нагруженных столькими ценностями, которые в продолжение целого лета стоят и движутся в виду Одессы, Таганрога, Бердянска, Мариуполя и Ейска, не было бы если бы Крым и Новороссия были и теперь чем они были сто лет тому назад?
Неужели возрожденные Афины, Белград, Бухарест, Цетинье, даже Константинополь, — этот великий этап торговли западной Европы с восточною, — не обязаны весьма многим развитию, усилению, существованию России и экспансивной политике Екатерины? Неужели политические страсти заставят забыть, что до Кючук-Кайнарджийского мира, до завоевания Крыма и присоединения Грузии, все северное и восточное прибрежье Черного моря имели единственным назначением доставлять живой товар для гаремов и для янычарских когорт?"