Посидел недавно в хорошей компании, где был С.В.Волков. Говорили, среди прочего, о кавказских делах, в которые мешается Эрдоган. По словам Волкова (напомню - автора недавно вышедшей книги об элитах традиционных обществ), среди этих обществ именно Османская Турция больше всех напоминала Совок: та же грубость, хамство, та же ненависть к аристократии, эгалитаризм и мужицкий дух. В Турции вообще никаких династий, даже служилых, не было: максимум два или три поколения могли занимать видное место, да и то редко. Все были прах под ногами султана, любого могли возвысить из грязи в князи или наоборот, обратить в грязь, и периодически это делали. Если в традиционном Китае было "право тени", т.е. право заслуженного чиновника привести на госслужбу энное число своих родственников согласно установленным лимитам, и было даже какое-то подобие конституционного суда - специальные чиновники-цензоры, которые проверяли императорские указы и отмечали, в чем они противоречат законам и традициям, то в Турции ничего подобного быть не могло, там царил абсолютный произвол.
Я сказал, что меня давно занимает психологическая загадка: отчего османские чиновники стремились к должности великого визиря, почему вообще находились охотники на эту позицию? Известно ведь было, что должность расстрельная: обычно человек занимал ее пару лет, после чего впадал в немилость, получал от султана приказ "убей себя об стенку", шел и убивался. С.В. отвечал, что и на нижестоящих должностях были те же риски, потому и стремились. То есть жили по принципу "хоть день, да мой". Мне это напомнило чекистов при Сталине, которых тоже периодически уничтожали в ходе чисток, но на их должности всегда находились другие.
Тезис о сходстве Османской Турции с Совком объяснил мне один факт из собственной школьной биографии. Была у нас учительница истории, Гина Михайловна, ярая совпатриотка и сталинистка; так вот, в сердцах она имела обыкновение обзывать нас турками-сельджуками; когда же мы спрашивали, почему не османами, то она отвечала, что высокое звание турка-османа надо еще заслужить, а пока мы просто сельджуки. Только теперь я понял, почему ее советское сердце было так расположено к османам - видно, чувствовала она в них что-то близкое, родное... Авторитет свой, как легко догадаться, она поддерживала главным образом страхом - это был своего рода Сталин или грозный султан Селим в юбке!
Кстати, в образованном обществе России Турция всегда считалась антипримером - то есть примером того, чего ни в коем случае не должно быть. Как-то раз, в последние годы XIX века, руководитель Канцелярии прошений Д.С.Сипягин попытался перевершить гражданское дело баронов Корфов, уже решенное окончательно Сенатом. Сипягин конечно знал, что на решения кассационных департаментов Сената жаловаться государю нельзя, но настаивал, что монарх, обладающий полнотою власти, всегда вправе перевершить и даже сам решить любое судебное дело, хотя бы и гражданское. Ради такой беспрецедентной попытки Сипягин хотел заручиться поддержкой Комитета Министров и предложил ему на обсуждение проект всеподданнейшего доклада по этому вопросу; однако первым восстал против этого предложения Победоносцев, "в котором проснулся старый цивилист и участник создания судебных уставов 1864 года"; он и пресек эту попытку. По мнению Победоносцева, "самодержавие не должно быть отождествляемо с восточною деспотиею, а русский император - с турецким султаном... Россия управляется на твердом основании законов, которые, пока не отменены в надлежащем порядке, обязательны и для монарха, как установленные или им самим, или его предшественниками".
Но в глазах турецких или советских властителей подобные правовые доводы никакой силы иметь не могли: им, если очень хотелось, было можно решительно всё, никаких «нельзя» для них не существовало.
